Любовь Дяденкова

Бессмертна я; в моих глазах скорбь мира,  А радость жизни вьётся на устах, Даруя мудрость мне, а ныне сирый  Затмился день мой: кто отринет страх Для красоты? Пусть мой огонь высок  —  Но умереть дерзнёт ли мотылёк? [А.Саймонс] В этом мире грёз он жил больше, чем в действительности. Действительный мир был лишь поверхностью, тонкой пульсирующей оболочкой над сверхреальным миром образов, полным грёз. Самой малости было достаточно, чтобы пробить эту тонкую оболочку: какого-нибудь необычного звучания греческого слова во время обычного урока, волны аромата трав из сумки патера Ансельма, увлекающегося ботаникой, взгляда на завиток каменного листа, свешивающегося с колонны оконной арки, — этих малых побуждений хватало, чтобы за безмятежной действительностью без прикрас отверзлись ревущие бездны, потоки и млечные пути мира душевных образов. — Герман Гессе, «Нарцисс и Златоуст».